Век святого Скиминока - Страница 82

Из размышлений меня вывел дикий нечеловеческий вой. Кони захрапели и стали бить копытами. Темнота опускалась на лес. Жутко?

– Лорд Скиминок, а какого черта мы поперлись его ловить в темных кустах на ночь глядя? – тихо спросила Лия.

– Это мой план, – подумав, сообщил я. – Мы ведь не можем ходить дозором вокруг двух деревень сразу, пришлось бы рассредоточиться, а вдруг этот троглодит подкрадется и умыкнет именно тебя?

– Ох, страх какой… А почему не Жана?

– Он же в кольчуге, она железная. Пока еще выковыряешь, а ты сразу готовая к употреблению, тепленькая, выкупанная…

Жеребец Бульдозера неожиданно шарахнулся в сторону. Я выхватил меч, но никого не было видно. Трусливый рыцарь успокаивающе гладил шею своего коня.

– Показалось… Наверно, его напугала какая-то тень.

– Вот что, братва, давайте перегруппируемся. Мы с Бульдозером едем по флангам на полкорпуса впереди. Лия прячется посередине, сидя в седле задом наперед. Будешь следить, чтобы на нас никто не напал с тыла. Вот так, а теперь…

Договорить мне не дали, откуда-то сверху обрушилось здоровенное бревно на двух ремнях. Подобно огромным качелям, оно просвистело над дорогой, одним махом выбив меня из седла. Наверно, такая же участь постигла и остальных. Приподнявшись на локтях, едва дыша от дикой боли в груди, я с тупым равнодушием встретил блеск горящих красных глаз, приближающихся ко мне с невероятной быстротой. Я попробовал опереться на левую руку и рухнул – локтевой сгиб отозвался такой болью! Мгновенье спустя надо мной нависла страшная кабанья морда с загнутыми клыками в мою ладонь величиной. Это была смерть. Глупая, бессмысленная, бесславная, обдавшая меня смрадным дыханием. Я не слышал собственного крика. Каким-то невероятным напряжением всех мыслимых и немыслимых сил я едва шевельнул пальцами, но даже этого усилия хватило, чтобы… Меч Без Имени тусклой молнией бросился вперед и почти по рукоять ушел в жирное горло зверя!

Мне плеснули в лицо водой. Я открыл глаза и попробовал повернуть голову. Какая-то пещера или изба, уж очень темно и мрачно. В углу лежит связанный Бульдозер. Мне хорошо видна его широкая спина и руки, скрученные у запястий. Вроде бы дышит… Поворачиваю голову в другую сторону. Там горит огонь. Да, скорее всего, это землянка. Есть очаг, есть дверь, есть чурбак, заменяющий стул, есть даже стол, на нем я лежу. Мои руки тоже связаны, только спереди. Очень болит грудь… Впечатление такое, словно у меня все ребра сломаны. Лия… Лии не видно. Или успела убежать, или ее хранят в другом месте. А кто меня тогда поливал, как гладиолус на грядке? В самом темном углу зашуршало. Я извернулся, покачнулся, уперся ногой в стол и сел. Голова сразу закружилась, предметы поплыли перед глазами. Из угла быстро шагнула темная фигура и встряхнула меня за плечи. Горящие красные глаза светились, как угли. Рожа настолько страшная, что сразу и не определишь, мужчина или женщина.

– Привет, хозяюшка! Дом тебе полною чашей! – неожиданно выдал я.

Красные глаза расширились. Существо отступило назад. Да… много уродов на Темной Стороне, но это?! Все-таки женщина. Покрыта шерстью, одежды не носит, шимпанзе в сравнении с ней просто Лоллобриджида, фигура ближе всего к старинному комоду на кривых ножках, но сила, видать, немереная. Глядит на меня с такой звериной ненавистью, что я невольно начинаю сомневаться в неотразимости собственного мужского обаяния. Уф… какая длинная мысль! Зато голова прошла.

– Зачем ты пришел? – скорее прорычала, чем выговорила людоедша.

– Ах ты старая карга! Избушку к лесу передом, к тебе задом. Ты сначала накорми, напои, потом в баньке выпари да спать уложи, а уж тогда и спрашивай.

– Ты его убил!

– Кого? – искренне удивился я.

– Моего мужа!!! – заревела она так, что я узрел в ее пасти огромные желтые зубы в два ряда, а дверь просто распахнулась наружу.

– Ну, знаете ли… Если каждого кабана размером с лошадь называть мужем… Вы тут, в лесу, живете, понимаю, туго бабе без мужика. В конце концов, зоофилия – это ваше личное дело. Но нельзя же требовать от случайного прохожего, чтобы он прозорливо предположил в немытом вепре вашего пылкого возлюбленного?!

Держу пари, она отродясь таких отповедей не слышала. Тетка просто замерла в позе витринного манекена, пытаясь переварить все, чем нагрузили ее неторопливые мозги. Я добавил еще, пусть помучается… Если не придумаю, как сбежать, так хоть время выиграю.

– Эй, киска! Ну ты, короче, прикинь сама: мы с друзьями гуляем по лесу. Все чин чинарем, озон, луна. Ну, никто не пылит, в натуре… А тут, на фиг, бревно! Мне – раз, ему – раз, весь кайф обломали… Ну, так же нельзя, елы-палы! Че мы, быки какие, нормальных слов не понимаем? Я, короче, лежу, как с бодуна, а тут твой кабан, пальцы веером, тычет меня пятаком в ухо. Я ему че, фраер какой?! Да я братву свистну, ему ж, сучаре, его же рыло под хвост заткнут! Ну, на фига такие наезды? Че, если клыки как бананы у Рафика на базаре, то все можно, да? Че сказала? Я не понял?!

Людоедша начала косеть. Ее глаза горели уже просто направленным светом, словно два красных фонаря. Из разинутого рта бежала струйка слюны, теряясь в волосатой груди, дыхание становилось прерывистым, из ноздрей валил пар, а все тело судорожно дергалось. Может быть, если я тут еще немного потреплюсь, ее инфаркт стукнет? Вот бы здорово…

– Че молчишь, тетка? И друган мой в углу тоже молчит. Ты его не замочила часом? Не, мне в принципе по фигу – бабки идут, и ладно! На троих не делить, но на поминки отсыплем… Че мы, волки какие? Я те хотел сказать, подруга, тут ведь у кореша моего жена бегает. Не, я не козел, своих не продаю. Но ведь и ей, в натуре, может, че не в кайф. Забыкует… Скажет, че, мол, спонсора моего на фуфле кинули? Где зеленые? Где его доля? Ну, так че, по совести делить будем… Секешь?